Как называется японское прикладное искусство. Керамика «раку»: японская традиция в интерпретации западных мастеров XX века

Китайский народ создал на протяжении времени множе­ство известных всему миру изделий художественного ремесла. С древнейших времен передавались навыки и секреты изго­товления изделий из различных пород камня, дерева, из гли­ны и лака, секреты производства тканей и вышивок. Уже в глубокой древности мастера Китая, научившись выявлять и показывать художественные качества материала, использова­ли с этой целью игру его цветов, пятна, различие фигур, глад­кость поверхности. Древнейшие сосуды из глины и камня от­личаются, подобно античным, совершенной гармонией форм и ясностью членений.

Китайские мастера переняли от древности многие навы­ки, манеры и техники, традиционные формы узоров. Однако сами потребности, которые выдвинула новая историческая эпоха, породили и многочисленные новые виды и техники художественного ремесла. Связанное с бытом, с возрастаю­щими потребностями городского населения художественное ремесло в изобразительном искусстве Китая явилось не толь­ко одним из самых массовых и популярных, но и одним из самых активных видов.

Весь мир использует китайские вазы, чашки и другие предметы. У себя на родине китайский фарфор вместе с дру­гими видами искусства имеет широчайшее применение. Ки­тайская керамика используется и для облицовки скульптур­ных работ.

Керамика. Уже в древности китайцы для своих гончарных изделий употребляли сорта высококачественной глины. Од­нако подлинная заслуга изобретения фарфора принадлежит мастерам средневекового Китая. В эпоху Тан, в период высо­кого расцвета всех областей китайской духовной жизни, поя­вились первые изделия из фарфора, получившие быстрое распространение. Фарфор воспевался поэтами, почитался как драгоценность. Производству фарфора в Китае способствова­ли богатые залежи необходимых для него материалов: фарфо­рового камня (естественного соединения полевого шпата и кварца) и местной глины - каолина. Соединение этих двух составных частей дает необходимую пластичность и сплав- лиемость. Каждый из фарфоровых предметов Китая глубоко продуман, исполнен не как предмет ремесла, а как самостоя­тельное художественное произведение. Формы тонких сосу­дов округлы, мягки и массивны. Особенно славится в это время белоснежный фарфор, производимый в городе Син- чжоу, гладкий и матовый, сохранивший монументальность древних изделий. Многие сосуды этого времени расписыва­лись яркими цветными глазурями, в которые примешивались окиси меди, железа и марганца, дававшие желтые, коричне­вые, зеленые и пурпурные сочные тона. Но особенного раз­нообразия и благородства фарфор достигает в XI-XIII вв. При танском периоде керамика имеет разнообразную цвето­вую гамму. Но при Суне она уже отличается простотой и скромностью. Китайская керамика имеет точные и тонкие линии и простоту цвета. Использование природных красок свойственно для этого времени. Серо-голубой и серо-зеленые цвета можно часто встретить на китайском блюде или вазе. Мелкие трещины - это не дефект мастера, а тонко проду­манный шаг. Неровности глазури, засохшие капли облицовки и мелкие трещины по всей поверхности изделия дают ощу­щение законченности.

Минский фарфор, в отличие от сунского, многоцветен. Мастера использовали его белоснежную поверхность как жи­вописный фон, на котором располагали целые пейзажные или жанровые композиции. Сюжетов и типов росписей, так же как и красочных сочетаний, появляется очень много: сине-белый фарфор, расписанный под глазурью кобальтом мягкого и бла­городного типа и рисунка, богатые красками цветные глазури, трехцветные и пятицветные. Еще больше техник и типов фар­фора появляется в XVII-XVIII вв. Появляются черные глад­кие и блестящие сосуды, сосуды, расписанные по верху ярки­ми и сверкающими эмалями. Вплоть до конца XVIII в., когда все остальные виды искусства уже пришли в упадок, художест­венный уровень китайского фарфора оставался высоким. В от­личие от предыдущих периодов, формы фарфоровых изделий при Цинской династии (XVII-XIX вв.) были более усложнен­ными и утонченными. Повторение старых моделей приобрета­ет более изящные пропорции, а к концу XVIII в. развивается излишняя вычурность очертаний. В декорировании фарфора с этого времени характерным является разнообразие и богатство мотивов и тем, а в некоторых случаях - большая насыщен­ность орнаментации. Это особенно заметно в росписи кобаль­том и в гамме так называемого «зеленого семейства». Сложные многофигурные сцены, мелкие растительные мотивы или лю­бая из бесчисленных тем росписи отличаются большой слож­ностью и продуманностью композиционного построения.

Виды танского и сунского прикладного искусства много­образны. В это время выделывались по образцу древности бронзовые зеркала, богато украшенные с оборотной стороны пышным рельефным узором цветущих растений, резвящихся зверей, птиц и плодов. Часто подобные зеркала изготавлива­лись из серебра, покрывались тончайшим слоем золота, ин­крустировались перламутром и драгоценными камнями.

Узоры тканей «кэ-сы» (резаный шелк) особенно близки живописи этого времени. Они создавались по образцам из­вестных художников. Кэ-сы отличается необычайной мягко­стью, нежностью, драгоценной зернистой матовостью факту­ры. Легкие птицы на ветвях, пейзажи, распускающиеся буто­ны нежно-розовой сливы мэйхуа - основные мотивы, изображенные в кэ-сы.

Возникновение в Китае мастерских по производству рас­писных эмалей относится к периоду Канси, связанные с за­падноевропейскими влияниями, исходившими из Франции. Влиянием религиозных гравюр, завезенных миссионерами- иезуитами, можно объяснить обычные для росписей китай­ских эмалей на металле XVIII в. приемы штриховки, обводки изображений по контуру и другие, графические в своей осно­ве, средства художественной выразительности. Следы евро­пейских влияний заметны не только в сюжетах и манере ис­полнения росписи, но и в формах китайских эмалей XVIII в. Прототипами часто служили немецкие и английские медные и серебряные изделия XVI-XVIII вв. Эмали, сделанные для высочайшего применения, именовались «хуан чжи» - «жел­тые (т. е. «императорские») сосуды», поскольку желтый из­давна считался символическим цветом китайского императо­ра. В декоре таких эмалей превалируют изображения в жанре «хуаняо» («цветы-птицы»), китайские сюжетные сцены и ор­наментальные композиции: изображение головок цветов ло­тоса, вплетенных в растительный побег в виде лозы, и зоо­морфный узор, восходящий к декору древних бронзовых со­судов. В расписных эмалях популярны составные наборы из тарелочек разных форм, получившие развитие в китайском фарфоре уже периода Канси. Нередко тарелочкам придава­лась форма раскрытого веера, украшенного изображениями в жанре «цветы-птицы» по белому фону. Фарфор и эмали на металле в целом ряде случаев связывает как общность путей поступления в Европу, так и сходство форм, мотивов росписи и колорита. Однако при несомненном сходстве с фарфором расписным эмалям на металле свойственно вполне очевидное художественное своеобразие как совершенно особому виду китайского ремесла, более смело в сравнении с традицион­ными его видами вступавшему в соприкосновение с европей­ским искусством.

Художественное ремесло, прикладное искусство в Японии называют словом «когэй». Источником большинства художе­ственных замыслов произведений искусства являлась глубо­кая любовь к природе. Народ издавна чувствовал ее красоту в самых обычных, мелких, повседневных явлениях.

К произведениям японского декоративно-прикладного искусства традиционно относят лаковые, фарфоровые и кера­мические изделия, резьбу по дереву, кости и металлу, художе­ственно украшенные ткани и одежду, произведения оружей­ного искусства и т. д. Специфика произведений прикладного искусства состоит в следующем: они имеют сугубо практиче­ское, утилитарное применение, но при этом играют еще и чисто эстетическую роль, служа украшением повседневной жизни человека. Эстетика окружающих предметов для япон­цев была важна не менее, чем их практическое назначение.

Лаки. С глубокой древности известны в Японии лаковые изделия, их остатки находят в археологических памятниках эпохи Дзёмон. В условиях жаркого и влажного климата лако­вые покрытия защищали деревянные, кожаные и даже метал­лические изделия от разрушения. Лаковые изделия в Японии нашли самое широкое применение: посуда, домашняя утварь, оружие, доспехи. Традиционные японские лаки - красный и черный, а также золотистый; к концу периода Эдо началось производство желтого, зеленого, коричневого лака. К началу

XX в. был получен лак белого, голубого и фиолетового цве­тов. Существует много декоративных техник, связанных с использованием лака: маки-э - использование золотой и се­ребряной пудры; уруси-э - лаковая живопись; хёмон - соче­тание лаковой живописи с золотой, серебряной и перламут­ровой инкрустацией. Примерно до середины XVII в. главным центром развития лакового искусства оставался Киото. Там начал свою карьеру Огато Корин. Его лаковые изделия были отмечены особым единством форм и декора, плавно «перете­кавшего» с одной грани изделия на другую. Сочетание раз­личных материалов создавало необычную фактуру поверхно­сти и редкую цветовую гамму.

Керамика. Особое пристрастие испытывают японцы к ке­рамическим изделиям. Наиболее ранние из них известны по археологическим раскопкам и относятся к периоду Дзёмон (каменный век). На развитие японской керамики и, позже, фарфора значительное влияние оказали китайские и корей­ские технологии, в частности, обжига и цветного глазурного покрытия. Отличительная черта японской керамики - вни­мание не только к форме, декоративному орнаменту и цвету изделия, но и к тем тактильным ощущениям, которые оно вызывало при соприкосновении с ладонью человека. Япон­ский подход к керамике предполагал неровность формы, ше­роховатость поверхности, разбегающиеся трещинки, потеки глазури, отпечатки пальцев мастера и демонстрацию природ­ной фактуры материала. К художественным керамическим изделиям относятся прежде всего чаши для чайных церемо­ний, чайники, вазы, горшки, декоративные блюда, сосуды для сакэ. Первоначально форма сосуда делалась из веток и травы, затем она обмазывалась глиной, при обжиге ветки и трава сгорали, оставляя свои следы на стенках сосудов. Сосу­ды среднего и позднего периода Дзёмон уже напоминают сосуды-скульптуры. В VI-XI вв. под воздействием гончаров Кореи японские мастера перешли к обжигу глиняных изде­лий с зеленовато-желтой глазурью. Примерно в это же время появляются изделия из настоящего фаянса - гигроскопиче­ской глины, покрываемой глазурью.

Фарфоровые изделия представляют собой, в основном, тонкостенные вазы с изысканным декором, чайные и винные сервизы и разнообразные статуэтки. В массе фарфоровой продукции, которая выпускалась в XVII-XVIII вв. по всей стране, различались два основных типа: дорогие, украшенные тонкой росписью изделия мастерских Кутани и Набэсимы и ны пускавшийся большими сериями фарфор Ариты и Сэто. Изделия мастерских Кутани имели пластичную неровную форму. Их роспись выполнялась с использованием крупных цветовых пятен и свободно располагалась на поверхности со­судов. Изделия Набэсимы обычно украшались изображением одиночного растительного мотива, выполненного подглазур- ной росписью, иногда дополненного надглазурной полихром­ией росписью. Мастерские Ариты и Сэто изготавливали массовую продукцию. Эта посуда украшалась нарядными де­коративными композициями из цветов, бабочек, птиц. Зна­чительная часть японского фарфора специально изготавлива­лась на экспорт в страны Запада.

Эмаль. Период с середины до конца XVII в. стал весьма плодотворным в истории развития искусства эмали в Япо­нии. В это время японские мастера добились совершенства в колористике. Методом проб они подбирали оптимальную расплавку стекла, служившего основой для эмали, и различ­ные вариации окислов, придававшие ей тот или иной отте­нок, прозрачность или молочно-перламутровый отблеск, та­инственное мерцание. Все оправдавшие себя рецепты стано­вились секретом, тщательно охраняемым в семье мастера. В Японии эмали назывались «сиппо», что значит «семь дра­гоценных камней». Значило это, что в украшениях эмаль спо­собна заменить собой золото, серебро, изумруд, коралл, агат, хрусталь, жемчуг. Наиболее древний образец эмали, обнару­женный в Японии, относится к концу VII в. Широко извест­ные две техники эмали - выемчатая и перегородчатая - они распространились в Японии практически одновременно. Пе­регородчатую эмаль мастера использовали в украшении гард (цуба) самурайских мечей, декоративных луков и стрел, при отделке домов, сундуков, ящичков для хранения кистей и туши для каллиграфии, чайного порошка и благовоний. Мас­терские первых ремесленников, работавших по эмали, распо­лагались в Киото, поближе к дворцам императоров и вель­мож, которые были основными покупателей этой продукции.

Возрождение техники эмали связывают с творчеством мас­тера Цунэкити Кадзи (1803-1883), жившего на окраине На­гой. Он изучил иностранные поделки, в основном, европей­ские, попадавшие в Японию, и на основе этого разработал но­вые технологии работы с перегородчатой эмалью. Успех Кадзи вдохновил других ремесленников. Начались поиски новых ме­тодов работы. Так в то время появилась технология «контр­эмали», методика гин-бари, состоявшая в том, что на покры­тую тонким слоем эмали медную поверхность наклеивалась серебряная фольга. Технология мусэн-дзиппо, разработанная мастером Сосукэ Намикава (1847-1910), предусматривала удаление разделительных проволочек после просушки первого слоя эмалевого покрытия и новую заливку прозрачной эма­лью. Вариаций в технике было несколько десятков - мориагэ, утидаси, акасукэ, кодай моё, нагарэ-гусури и другие, что по­зволило при их сочетании добиваться превосходных результа­тов. Япония - первая в мире страна, где эмаль стала нано­ситься не только на металлические заготовки, но и на керами­ку, фарфор. Известность в технике эмали по керамике получил мастер Ясуюки Намикава (1845-1927), работавший в Киото.

Типичным узором, позаимствованным из Китая, для япон­ских изделий из эмали стали изображения цветов (хризантем, пионов, соцветия павловнии, сливы, вишни) и несколько япо- низированные изображения драконов, львов и других мифиче­ских зверей, птиц, бабочек. Зачастую в изображения вклады­валась символика благопожеланий. Оттенки палитры варьиро­вались в зависимости от назначения изделия. Так экспортные товары исполнялись в ярких, даже кричащих тонах, которые предпочитали европейские заказчики, а предназначенные для внутреннего употребления - в спокойной гамме, более соот­ветствующей эстетическому мироощущению японцев.

Искусство и культура Китая и Японии чрезвычайно само­бытны, что всегда интересовало и привлекало европейцев. Начиная еще с XVII столетия в художественно-стилистичес­кие направления Западной Европы проникали как китай­ские, так и японские мотивы. И по сей день культура этих двух стран интересна и для изучения, и для заимствования.

Окимоно в традиционном европейском понимании — это статуэтка. В японской культуре «резная фигурка» — произведение японского декоративно-прикладного искусства, статуэтка, предназначенная для украшения интерьера. Исторически термином окимоно обозначались небольшие скульптуры или декоративные объекты, располагаемые в токонома традиционного японского жилища.

Окимоно и по оформлению, и по сюжетам, и нередко по размерам бывает похоже на нэцкэ, но в окимоно отсутствует отверстие для шнура, которое есть в нэцкэ.

В основном окимоно изготавливаются из дерева, слоновой кости, бронзы, серебра. Нередки комбинации этих материалов. Для придания большего декоративного эффекта мастера использовали инкрустацию перламутром, эмалями, кораллом, использовали золотой лак. Наиболее ценными считаются изделия из слоновий кости, иногда тонированные раствором чая и украшенные гравированным орнаментом.

Удагава Кадзуо. Женщина, кормящая ребенка

Работа Кадзуо экспонировалась на нескольких международных выставках и по праву снискала славу «японской мадонны». В образе молодой матери угадывается сходство со знаменитой мадонной Бенуа кисти Леонардо да Винчи. Мастер создал несколько ее вариантов — в бронзе (один из экземпляров находится в коллекции Нассера Д. Халили), в дереве и кости. Самой ценной, безусловно, является модель, вырезанная из слоновой кости, которая украшает коллекцию А. Фельдмана.

(нету про развитие костюма) К произведениям японского декоративно-прикладного искусства традиционно относят лаковые, фарфоровые и керамические изделия, резьбу по дереву, кости и металлу, художественно украшенные ткани и одежду, произведения оружейного искусства и т. д. Специфика произведений декоративно-прикладного искусства состоит в следующем: они имеют, как правило, сугубо практическое, утилитарное применение, но при этом играют еще и чисто эстетическую роль, служа украшением повседневной жизни человека. Эстетика окружающих предметов для японцев была важна не менее, чем их практическое назначение: любование красотой. Более того, для традиционного сознания японцев свойственно особое отношение к красоте как одной из загадок мироздания. Красота для японцев - это явление, выходящее за пределы нашего обыденного мира, который можно описать словами и понять рассудком. Современная западная культура чем дальше, тем больше пытается свести человеческую жизнь к рамкам рассудочного, бытового мировосприятия, где господствуют законы так называемого «здравого смысла». Для японцев же, несмотря на их крайнюю практичность и прагматичность в делах житейских, обыденный, материальный мир, безусловно, воспринимался как иллюзорный и преходящий. И что за его гранью находится другой, непроявленный мир, который принципиально не поддается меркам «здравого смысла» и который нельзя описать словами. Там обитают высшие существа, с ним связана загадка жизни и смерти, а также многие тайны бытия, в том числе и принципы красоты. Тот мир отражается в нашем, как луна в водной глади, отзываясь в душах людей острым и щемящим ощущением прекрасного и загадочного. Тех, кто не способен увидеть и по достоинству оценить эту тонкую и многогранную игру смыслов и оттенков красоты, японцы считают безнадежными, грубыми варварами.

Для того чтобы утвердиться в своей сопричастности трансцендентному миру, японцы (прежде всего - элита, аристократия) придавали огромное значение ритуальным действиям, и особенно их эстетической стороне. Отсюда происходят церемонии любования цветом сакуры, алыми кленами, первым снегом, восходами и закатами, а также поэтические состязания, аранжировка цветов (икебана), театральные постановки и т. д. Даже таким простым житейским ситуациям, как питие чая или сакэ, встреча гостей или вступление в интимную близость, японцы придавали значение мистического действа. Предметы быта при этом попутно играли роль ритуальных атрибутов. Мастера, создававшие такие предметы, стремились придать им безупречный эстетический облик. Например, многие чаши для чайной церемонии, на первый взгляд, грубые и неровные, ценились необычайно высоко прежде всего за то, что несли на себе печать «потусторонней» красоты, они словно вмещали в себя целую Вселенную.

Это же в полной мере относится и ко многим другим произведениям декоративно-прикладного искусства: фигуркам, - нэцкэ, коробочкам - инро, лаковым изделиям, изящным косодэ (кимоно с коротким рукавом) с изысканным и прихотливым декором, ширмам, веерам, фонарям и, особенно, традиционному японскому оружию. Практическое воплощение традиционных эстетических принципов в японском декоративно-прикладном искусстве мы рассмотрим на примере японских художественных мечей.

С глубокой древности известны в Японии лаковые изделия, их остатки находят в археологических памятниках эпохи Дзёмон. В условиях жаркого и влажного климата лаковые покрытия защищали деревянные, кожаные и даже металлические изделия от разрушения. Лаковые изделия в Японии нашли самое широкое применение: посуда, домашняя утварь, оружие, доспехи и т. д. Лаковые изделия служили также украшением интерьеров, особенно в домах знати. Традиционные японские лаки - красный и черный, а также золотистый; к концу периода Эдо началось производство желтого, зеленого, коричневого лака. К началу XX в. был получен лак белого, голубого и фиолетового цвета. Лак наносится на деревянную основу очень толстым слоем - до 30-40 слоев, затем полируется до зеркального блеска. Существует много декоративных техник, связанных с использованием лака: маки-э - использование золотой и серебряной пудры; уруси-э - лаковая живопись; хёмон - сочетание; лаковой живописи с золотой, серебряной и перламутровой инкрустацией. Японские художественные лаковые изделия высоко ценятся не только в Японии, но и на Западе, их производство процветает и по сей день.

Особое пристрастие испытывают японцы к керамическим изделиям. Наиболее ранние из них известны по археологическим раскопкам и относятся к периоду Дзёмон. На развитие японской керамики и, позже, фарфора значительное влияние оказали китайские и корейские технологии, в частности, обжига и цветного глазурного покрытия. Отличительная черта японской керамики - мастер внимание уделял не только форме, декоративному орнаменту и цвету изделия, но и тем тактильным ощущениям, которые оно вызывало при соприкосновении с ладонью человека. В отличие от западного японский подход к керамике предполагал неровность формы, шероховатость поверхности, разбегающиеся трещинки, потеки глазури, отпечатки пальцев мастера и демонстрацию природной фактуры материала. К художественным керамическим изделиям относятся, прежде всего, чаши для чайных церемоний, чайники, вазы, горшки, декоративные блюда, сосуды для сакэ и т. д. Фарфоровые изделия представляют собой, в основном, тонкостенные вазы с изысканным декором, чайные и винные сервизы и разнообразные статуэтки. Значительная часть японского фарфора специально изготовлялась на экспорт в страны Запада.

В отдельности про каждое:

КЕРАМИКА
Древнейшая керамика Японии
Японцы издавна пытали сильную любовь к якимоно.* Из обжиговых печей выходило множество керамических изделий, различающихся по цвету, форме и текстуре поверхности. Своеобразная культура повседневности, созданная японцами, начинается с керамической столовой посуды - мисок для риса, кружек без ручек и подставок под палочки для еды. Эти страницы дают нам представление об увлечении японцев керамикой и фарфором.
* По-японски керамика (“токи”) и фарфор (“дзики”) известны под собирательным термином “якимоно”.

История развития японской керамики
Первые гончарные изделия были изготовлены на японском архипелаге около 13 000 лет тому назад. Насколько известно, это произошло раньше, чем где-либо в мире. Наиболее известны большие, глубокие горшки для кипячения жидкости. Изделия украшались орнаментом из накатки или оттиска плетёной верёвки. За эти верёвочные декоры гончарные изделия тех времён получили название “дзёмон доки” (“дзё” = верёвка; “мон” = орнамент, “доки” = гончарные изделия). Около 5000 лет назад, в эпоху Дзёмон, появились динамичные по форме модели с орнаментом в виде вздымающейся волны на горлышке кувшинов и причудливыми узорами, покрывающими всю внешнюю поверхность изделий.
В течение последующей эпохи Яёй с началом культивации риса появились и новые типы керамических изделий, ввозимые с Корейского полуострова. Посуда Яёй была частью повседневной жизни и использовалась для хранения и приготовления пищи, а также для подачи блюд к столу. Она была менее декорирована, чем посуда Дзёмон, а в её оформлении использовались в основном светлые тона.
Примерно в начале 5 в. произошли основные изменения, связанные с приходом в Японию, вновь с Корейского полуострова, новых технологий. Прежде глиняные изделия обжигались на кострах, новый же тип керамики, Cуэки, стали подвергать высокотемпературной обработке в особых туннельных печах, устроенных в склонах холмов. Изделия Суэки представляли собой уже настоящую керамику.
Примерно с середины 7 в. японские гончары начали изучать корейские и китайские технологии. От своих соседей они научились пользоваться глазурью и обжигать глину при относительно низких температурах. Изделия тех времён покрывались глазурью тёмно-зелёного тона или, подобно керамике нара сансай, полихромной глазурью, в которой преобладали красный, жёлтый и зелёный цвета. Однако и тот и другой вид керамики пользовался популярностью только у членов императорского двора, придворной знати и служителей храмов, и начиная с 11 в. эти изделия больше не производились.
Новые достижения, сопутствующие созданию изделий Суэки, дали толчок к началу строительства обжиговых печей по всей стране. Гончары заметили, что древесный пепел в раскалённой обжиговой печи взаимодействует с глиной, образуя естественную глазурь. Это подсказало им технологию посыпания гончарных изделий пеплом в процессе их обжига. Метод получения естественной пепельной глазури был впервые применен в печах Санагэ в провинции Овари (теперь это северо-западная часть префектуры Аити).
Производство керамики Суэки в средние века стимулировало развитие новых технологиий. Шесть исторических центров гончарного производства Японии-Сэто, Токонамэ, Этидзэн, Сигараки, Тамба и Бидзэн-были основаны именно в то время. Их обжиговые печи работают и по сей день. Почти на всех из них производится фаянсовая посуда, внешне похожая на керамическую-преимущественно большие кувшины, вазы и горшки.
Глазурованные предметы роскоши производились только в Сэто, расположенном возле старинных обжиговых печей Санагэ. Гончары Сэто старались удовлетворить запросы аристократов и самураев, которые проявляли большой интерес к керамическим и фарфоровым изделиям в китайском стиле Сун. В их отделку были включены новые цвета. Характерной ообеностью этой посуды стало использлвание жёлтого цвета с оттенками красного, коричневого или зелёного. Гончары черпали вдохновение в образцах, привезенных с континента. При этом идеалы стиля Сун они приводили в соответствие со вкусами японцев, с их представлениями о новых формах и украшении домашней утвари. Примерно до конца 16 в. Сэто был единственным центром в Японии, который производил глазурованную керамику.

В эпоху междоусобных войн (1467-1568 гг.), охвативших всю страну, гончары Сэто ушли на север, за горы, в Мино (сегодня это южная часть префектуры Гифу). Здесь было положено начало новым стилям, характерным именно для Японии. Лучше всего они представлены изделиями Кисэто, Сэто-гуро, Сино и Орибэ.
Именно в это время зародилась чайная церемония. Обычай чаепития пришёл из Китая в конце 12 в., но лишь в 16-м столетии при приёме гостей стало модным уделять особое внимание церемонии подачи чая.
Оттенки жёлтого, белого, чёрного, зелёного и других цветов керамики Мино указывают на влияние китайской и корейской керамики, однако несимметричная форма и абстрактные узоры свидетельствуют о её самобытном японском характере. Для становящейся все более и более популярной чайной церемонии требовались изысканные чашки, тарелки, блюда, коробки для фимиама, цветочные вазы и подсвечники. Мастерские Мино живо откликались на эти требования.
С наступлением эпохи Момояма (конец 16 в.) пришёл конец междоусобным войнам, завершившимся объединением Японии, и чайная церемония получила дальнейшее развитие. В это время претерпевает изменения японское гончарное производство. Тоётоми Хидэёси начал военную кампанию на корейском полуострове, что открыло возможности самураям, поклонникам чайной церемонии, привозить корейских гончаров в Японию и привлекать их к строительству обжиговых печей. Много новых производственных центров было создано в разных частях Кюсю, включая Карацу, Агано, Такатори, Сацума, Хаги. Производство изделий Карацу было самым разнообразным и масштабным - чаши для чая, цветочные вазы и многие предметы домашнего обихода поставлялись оттуда во все уголки страны.
Фарфор появился в Японии только в начале 17 в., когда корейские гончары начали здесь его изготовление. Это стало важной вехой в развитии японского гончарного производства. Вскоре после этого были открыты залежи фарфоровой глины, теперь известной как каолин, в Идзумияме, Арита, на Кюсю. Она оказалась идеальной для производства тонкостенных, лёгких и прочных изделий. Благодаря яркой синей росписи, наносимой на белый фон, они стали предметом ажиотажного спроса по всей Японии. А поскольку изделия поставлялись из близлежащего порта Имари, они стали известны как фарфор Имари. На начальном этапе существования производства Имари очевидным было влияние на него корейского фарфора, однако вскоре из Китая было ввезено большое количество фарфоровых изделий, которые также стали объектом изучения для японских ремесленников. Постепенно качество домашней керамической утвари значительно улучшилось. Мастеровой по имени Сакайда Какиэмон изобрёл способ нанесения на поверхность изделия мягких оранжево-красных оттенков, что позволило создавать изумительные цветные рисунки на молочно-белом фоне.
Европейские королевские дворы и знать, очарованные красотой восточного искусства, наперебой расхватывали фарфоровые изделия Имари. Вскоре ремесленники в Мейсене (Германия), Дельфте (Нидерланды) и других европейских центрах начали копировать изделия Имари, включая стиль Какиэмон. Это был золотой век японской керамики.
Нономура Нинсэй, живший в 17 в. в Киото, императорском городе, создал свой собственный стиль-королевский, открывающий целый мир красочной фантазии. Огата Кэндзан, Окуда Эйсэн и Аоки Мокубэй обогатили этот утончённый мир керамики Кё, создав основу для развития современного стиля Кёмидзу.

В 19 в. керамическое производство развивалось стремительными темпами по всей стране. Стили госю-акаэ (красная глазурь) и сёндзуй, разработанные на основе поздних образцов китайского стиля Мин, приобрели в это время огромную популярность, о чём свидетельствует и современная японская столовая посуда.
Керамика, изготовленная в Японии, представлялась на международных выставках в Париже в конце 19-го столетия, в результате чего изделия Имари, Сацума и Кутани оказывали влияние на манеру европейских ремесленников. Интерес к японским изделиям отразился на эволюции современного искусства.
История японской керамики немыслима без корейского и китайского влияния. Однако очевидно и то, что, откликаясь на художественные вкусы и образ жизни японцев, это ремесло пошло своим собственым путем и привело к созданию уникального искусства и целой отрасли промышленности.

Необыкновенное разнообразие керамических изделий в Японии
Во всем мире японская керамика считается непревзойденной по количеству и разнообразию существующих технологий и стилей. Современная столовая посуда- керамическая или фарфоровая- выпускается в Японии в широком ассортименте форм и декоративных решений.
Японские гончарные изделия можно разделить на три группы: (1) глиняная посуда с уникальной текстурой, напоминающей на ощупь грунт, лучше всего она представлена изделиями Бидзэн, Сигараки, Этидзэн и Токонамэ; (2) керамика с массивной глазурью и тёплым, землистым оттенком, которая получила известность благодаря изделиям Орибэ и Мино для чайной церемонии, простым изделиям Масико, а также изделиям Карацу и Хаги, перекликающимся с керамическим искусством Корейского полуострова; и (3) фарфор, представленный посудой Имари, известной благодаря использованию в ее оформлении эффектного белого фона, а также изделиями Кутани с ослепительной раскраской по всей поверхности. Каковы бы ни были технология и конструкция обжиговой печи, гончарные изделия, созданные японскими мастерами, всегда свидетельствовали о поиске красоты, продолжающемся столетия.
Почему так велико разнообразие внутри каждой группы гончарных изделий? Для получения ответа на этот вопрос мы должны рассмотреть тесную взаимосвязь между керамикой и чайной церемонией.
Идеалы чайной церемонии, заключающиеся в простоте и покое, нашли своё самое яркое воплощение в эпоху Момояма (конец 16 в.). Выражением этих новых для того времени идеалов стало слово ваби, означающее простоту и умиротворённость. Мастера чайной церемонии, желавшие, чтобы их посуда передавала дух ваби, демонстрировали свою оригинальность и расширяли своё влияние тем, что заказывали ремесленникам чаши для чая и другие предметы, которые внешне как бы “дышали” этими идеалами.
Необыкновенная творческая энергия эпохи Момояма вдохнула новую жизнь в искусство японской керамики. Это можно видеть в изделиях Сэто-гуро с абсолютно чёрными тонами, полученными в результате выемки изделий из печи в процессе обжига; в утвари мастерской Кисэто с ее динамичным оформлением; в изделиях Орибэ с их смелыми формами и замысловатыми узорами, выполненными глазурью зелёного и железистого цвета; в строгих простых изделиях Сино.
Исполнители чайной церемонии иногда дают имена отдельным принадлежностям, которые им больше всего нравятся, скажем, чаше для чая, вазе, сосуду для воды или коробке для фимиама. Где еще в мире можно встретить подобное отношение к гончарному изделию? Не это ли свидетельство глубины увлечения японцев керамикой!

Другой причиной столь широкого разнообразия керамических изделий является тот факт, что для японской кухни требуется широкий ассортимент столовых приборов, значительно более широкий, чем для любой другой кухни в мире.
В давние времена японская знать предпочитала есть и пить, используя в основном лакированную посуду, но всё изменилось благодаря мастерам чайной церемонии. Они начали использовать керамические сервизы для подачи закусок кайсэки перед чаем и постепенно пришли к пониманию, что керамическая посуда придаёт еде более осязаемое визуальное восприятие и свежесть. Утварь для чайной церемонии подбиралась в соответствии со временем года и, подавая столовую посуду, например, тарелки муко-дзукэ для сервирования кусочков сасими, посуду для сакэ и жареной еды, хозяин удовлетворял высокие эстетические запросы гостей. Именно мастера чайной церемонии обогатили ритуал принятия пищи, внеся в него момент визуального, эстетического наслаждения.
Начиная с середины 19 в., фарфор занял важное место на обеденном столе благодаря удобству в его использовании. Сегодня столовая посуда из керамики стала нормой повседневной жизни. И только суп мисо традиционно принято пить из гладких лакированных чашек. Эти чашки не предназначены для повседневной трапезы.
Рис, составляющий основу рациона японцев, принято есть из небольшой чаши, которую держат в руке, причем во многих семьях каждый имеет свои собственные чаши для риса. Подобные застольные традиции только укрепили любовь японцев к керамической посуде.

ЛАК
короче он из смолы деревьев.

Есть, свидетельства, что лак использовался в Японии каменного века 5000 - 6000 лет назад, как клей, которым крепили наконечники стрел. Но уже приблизительно 4000 лет назад, ярко-красный и черный лаки использовались как покрытие на посуде, оружии, и украшениях. Так же известно, что спустя приблизительно 100 лет после Ямато Такеру но Микото, существовала гильдия ремеслеников, называвшаяся - "Urushi-be", специализировавшаяся в искусстве лака.

Техника декоративного лака пришла в Японию в 5 или 6 столетии, во время введения Буддизма из Китая, где задолго до объединения Японии, мастера создавали шедевры прикладного искусства из многослойного черного и красного лака.

В конце 8-го столетия, в ранний период Хейан, Япония прекратила посылать торговые миссии в Китай. Культура Японии оказалась отрезанной от континентального влияния. Именно в период Хейан, с конца 8-го до 12-го столетия, искусство лака в Японии развилось в совершенно уникальный, японский стиль. Посуда и мебель того времени были сделаны главным образом дерева. Поэтому неудивительно широкое использование лака, чтобы добавить красоту и крепость недолговечным деревянным изделиям. К этому же периоду относится техника "Маки" - золочение поверхности с последующим лакированием (так же смешивание лака с золотой или серебряной пылью). Изделия, выполненные в этой технике стали очень популярным среди высших сословий.

Культурный обмен с континентом был возобновлен в 13 веке и японские лаковые изделия получили широкое распрастронение за границей через Китай и Корею. С другой стороны, в Японию пришли новые техники декорирования, прекрасно дополнившие традиции местных мастеров.

В 17-ом столетии, искусство лака Японии стало более утонченным. С одной стороны развивались новые стили, в то время как различные традиционные техники, характерные для разных областей стали соединяться, создавая интереснейшие сочетания.

Именно такое сплавление техник произошло в Каназава, в префектуре Ишикава. Клан Кага, поощрявший развитие ремесел на своей территории, пригласил выдающихся мастеров со всей Японии, в том числе и мастеров лака. Через несколько поколений, в Каназава были созданы совершенно уникальные стили традиционных ремесел, которые до сегодняшнего дня славятся своей красотой и изяществом.

РАЗВИТИЕ КОСТЮМА

НЭЦКЕ
Нэцкэ – миниатюрная скульптура, произведение японского декоративно-прикладного искусства. Нэцкэ использовалось в качестве брелока, противовеса, на традиционной японской одежде, которая была лишена карманов и все необходимые предметы (кисет, кошелек, инро, сагемоно, различные мелочи) подвешивались на поясе при помощи веревок и закреплялись при помощи нэцки, закрепленной на противоположном конце шнура. Нецки не следует путать с окимоно – также миниатюрной японской скульптурой, похожей на нэцки и по оформлению, и по сюжетам, и нередко по размерам, но никогда не носимой на поясе. Однако отсутствие отверстий для подвеса «химотоси» в нэцкэ не является отличительной чертой, так как встречались нецки без химотоси или с искусно замаскированными внутри композиции фигуры химотоси. Традиционными материалами для изготовления нецкэ считаются слоновая кость и дерево. Также использовались металлы, золото, серебро, бронза, сякудо, перламутр, фарфор, керамика, рог оленя, рога животных, черепаховый панцирь, клыки моржа и нарвала, внутренние кости животных, различные орехи, кораллы, лаки, и пр. Существуют различные школы нецки, различающиеся по основным сюжетам, используемым материалам, техникам. Наличие подписи на нецкэ не является основным фактором, влияющим на цену и ценность предмета. Сюжеты, используемые в нецкэ очень разнообразны. Бытовые, натурные и натуралистические, исторические, легендарные, мифологические, сказочные. Практически все нецки имеют своеобразную символику и отражают какую-то идею или пожелание.

Катабори – самый известный тип нэцкэ – компактная резная скульптура, которая может изображать людей, животных, многофигурные группы. Саси – одна из наиболее старых форм нэцке. Она представляет собой удлиненный крюк с отверстием для шнура. Способ употребления саси отличается от всех других форм. Чаще всего его подвешивали за край пояса. Мандзю – нецкэ в виде толстого диска, повторяющей форму рисовой лепешки. Иногда делается из двух половинок. Рюса – вариант формы мандзю, выделенный специалистами в отдельный вид. Основное отличие этой формы в том, что она пустая внутри, и выполнена в технике сквозной резьбы. Кагамибута – также сходна с мандзю, но выполнена в форме традиционного священного зеркала, нижняя часть нецке, выполненная из слоновой или другой кости, рога, дерева или других материалов, сверху покрыта металлической крышкой или пластинкой, на которой и сосредоточена основная часть декоративного оформления.

Со времени своего возникновения, нецки превратились в предмет коллекционирования сначала в Японии, где можно было обменять, подарить, продать, заказать, купить нэцкэ, а с девятнадцатого века, это увлечение распространилось и на Европу и Америку, где коллекционирование нэцкэ достигло своего пика. Рынок нецкэ очень живой и постоянно обновляющийся, сейчас у коллекционеров всего мира есть возможность купить нэцкэ как в частных коллекциях, так и найти предметы из коллекций крупных музеев. Покупка и продажа нэцкэ в таком случае происходит через уважаемых дилеров антиквариата и/или аукционные дома. Теперь не только в Японии но и во всём мире стало очень популярным купить нэцкэ для подарка с символическим значением, пожеланием или скрытым смыслом. Стоит отметить, что в русском языке довольно часто встречаются такие написания слова нэцкэ как нецке, а также нэцке, или нецкэ, а иногда даже нецки или нэцки. В отличие от канонического «нэцкэ», прочие написания возможны, но не желательны.

НАПРАВО КИМОНО ЗАПАХИВАЕТСЯ БЛЕАТЬ

Кимоно́ (яп. 着物, кимоно, «одежда»; яп. 和服, вафуку, «национальная одежда») - традиционная одежда в Японии. С середины XIX века считается японским «национальным костюмом». Также кимоно является рабочей одеждой гейш и майко (будущая гейша).
Фурисодэ (яп. 振袖, дословно «развевающиеся рукава») - традиционный японский наряд незамужних девушек и невест, кимоно с длинными рукавами.
Томэсодэ (яп. 留袖?, закреплённый рукав) - тип кимоно для замужних женщин. Отличается от фурисодэ укороченным рукавом, рисунок идёт только по подолу ниже оби, не затрагивая рукава; на томэсодэ обязательно должны присутствовать гербы.
Оби (яп. 帯?, букв. «пояс») - несколько различных типов японских поясов, носимых как мужчинами, так и женщинами поверх кимоно и кэйкоги.
Гэта (яп. 下駄?) - японские деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног (сверху имеют вид прямоугольников со скруглёнными вершинами и, возможно, немного выпуклыми сторонами). Придерживаются на ногах ремешками, проходящими между большим и вторым пальцами. В настоящее время их носят во время отдыха или в ненастную погоду. По меркам европейцев это очень неудобная обувь, но японцы пользовались ею не один век, и она не причиняла им неудобств.
Варэсинобу (яп. 割れしのぶ?, разрезанная тайно) - женская японская причёска, популярная сегодня среди учениц гейш.
Сакко (яп. 先笄 сакко или сакико:гай?, последняя шпилька) - женская причёска, популярная среди замужних женщин купеческого сословия в районе Камигата (окрестности Киото) во вторую половину периода Эдо. Появилась в окрестностях города Окадзаки (префектура Айти). В Канто была более популярна причёска марумагэ, а сакко получила признание только после революции Мэйдзи.
Сегодня сакко - последняя причёска майко перед эрикаэ, церемонией перехода в гейши.
Симада (яп. 島田?) - японская женская причёска, разновидность пучка. Сегодня симаду носят почти исключительно гейши и таю (разновидность ойран), но в период Эдо её носили девочки 15-20 лет, до замужества. Как и другие причёски, украшается кандзаси.
Кандзаси (яп. 簪?, встречается также написание 髪挿し) - японские традиционные женские украшения для волос. Кандзаси носят с кимоно.

Содержание статьи

ЯПОНСКОЕ ИСКУССТВО. С древнейших времен для японского искусства было характерно активное творческое начало. Несмотря на зависимость от Китая, где постоянно возникали новые художественные и эстетические направления, японские художники всегда вносили новые черты и изменяли искусство своих учителей, придавая ему японский облик.

История Японии как таковой начинает приобретать определенные формы только в конце 5 в. Предметов, относящихся к предшествующим столетиям (архаическому периоду), обнаружено сравнительно мало, хотя некоторые находки, сделанные во время раскопок или при строительных работах, говорят о замечательном художественном таланте.

Архаический период.

Древнейшие произведения японского искусства – глиняные горшки типа дзёмон (оттиск шнура). Название происходит от украшения поверхности спиральными оттисками шнура, обмотанного вокруг палочек, которые использовал мастер при изготовлении сосуда. Возможно, вначале мастера случайно обнаружили оттиски плетенки, но затем их стали применять сознательно. Иногда на поверхность налепляли шнуровидные глиняные завитки, создававшие более сложный декоративный эффект, почти рельеф. В культуре Дзёмон возникла первая японская скульптура. Догу (букв. «глиняное изображение») человека или животного, вероятно, имели какое-то религиозное значение. Изображения людей, в основном женщин, очень похожи на глиняных богинь других примитивных культур.

Радиоуглеродный анализ показывает, что некоторые находки из культуры Дзёмон могут относиться к 6–5 тыс. до н.э., однако столь ранняя датировка не является общепринятой. Безусловно, такую посуду изготавливали на протяжении длительного времени, и хотя точные датировки пока не могут быть установлены, выделяют три периода. Древнейшие образцы имеют заостренное основание и почти не орнаментированы, если не считать следов орудия горшечника. Сосуды среднего периода более богато орнаментированы, иногда налепными элементами, создающими впечатление объемности. Формы сосудов третьего периода очень разнообразны, но декор снова уплощается и становится более сдержанным.

Приблизительно во 2 в. до н.э. керамика Дзёмон уступила место керамике Яёй, характеризующейся изяществом форм, простотой рисунка и высоким техническим качеством. Черепок сосуда стал тоньше, орнамент менее причудливым. Этот тип преобладал до 3 в. н.э.

С художественной точки зрения, возможно, лучшими произведениями раннего периода являются ханива, глиняные цилиндры, датирующиеся 3–5 вв. н.э. Характерные памятники этой эпохи – огромные холмы, или курганы, погребальные сооружения императоров и могущественной знати. Часто очень большого размера, они являются свидетельствами могущества и богатства императорской семьи и придворных. Постройка такого сооружения для императора Нинтоку-тенно (ок. 395–427 н.э.) потребовала 40 лет. Наиболее примечательной чертой этих курганов были окружающие их наподобие забора глиняные цилиндры, ханива. Обычно эти цилиндры были совершенно простыми, но иногда украшались человеческими фигурами, реже – фигурками лошадей, домов или петухов. Их назначение было двойным: предотвращать эрозию огромных масс земли и снабжать умершего тем необходимым, чем он пользовался в земной жизни. Естественно, цилиндры изготавливались сразу в большом количестве. Разнообразие тем, выражений лиц и жестов украшающих их фигурок – в значительной мере результат импровизации мастера. Несмотря на то, что это скорее произведения ремесленников, а не художников и скульпторов, они имеют большое значение как собственно японская художественная форма. Постройки, закутанные в попоны лошадки, чопорные дамы и воины представляют интересную картину военной жизни раннефеодальной Японии. Возможно, прототипы этих цилиндров появились в Китае, где различные предметы клали прямо в захоронения, но исполнение и способ применения ханива принадлежат местной традиции.

Архаический период часто рассматривают как время, лишенное произведений высокого художественного уровня, время доминирования вещей, обладающих в основном археологической и этнологической ценностью. Однако следует помнить, что произведения этой ранней культуры в целом обладали большой жизнеспособностью, поскольку их формы выжили и продолжали существовать как специфические национальные особенности японского искусства в более поздние периоды.

Период Асука

(552–710 н.э.). Введение буддизма в середине 6 в. внесло существенные изменения в образ жизни и мышления японцев и стало толчком для развития искусства этого и последующих периодов. Приход буддизма из Китая через Корею традиционно датируется 552 н.э., однако, вероятно, он был известен и раньше. В первые годы буддизм столкнулся с политической оппозицией, с противодействием национальной религии синто, но всего через несколько десятилетий новая вера получила официальное одобрение и окончательно утвердилась. В первые годы проникновения в Японию буддизм был относительно простой религией с небольшим числом божеств, которые нуждались в изображениях, но через каких-нибудь сто лет он набрал силу, а пантеон чрезвычайно разросся.

В этот период основывались храмы, которые служили не только целям пропаганды веры, но были центрами искусства и образования. Монастырь-храм в Хорюдзи является одним из наиболее важных для изучения раннебуддийского искусства. Помимо других сокровищ там находится статуя великой триады Сяка-Нерай (623 н.э.). Это произведение Тори Бусси, первого известного нам великого японского скульптора, представляет собой стилизованное бронзовое изображение, подобное аналогичным группам в больших пещерных храмах Китая. В позе сидящего Сяки (японская транскрипция слова «шакьямуни», исторического Будды) и двух стоящих по сторонам его фигур соблюдается строгая фронтальность. Формы человеческой фигуры скрыты тяжелыми симметричными складками схематично переданных одежд, а в гладких удлиненных лицах чувствуются мечтательная самоуглубленность и созерцание. Скульптура этого первого буддийского периода основана на стиле и прототипах с материка пятидесятилетней давности; она верно следует за китайской традицией, пришедшей в Японию через Корею.

Некоторые из наиболее важных скульптурных изображений этого времени делались из бронзы, однако использовали и дерево. Две наиболее известные деревянные скульптуры – статуи богини Каннон: Юмэдоно Каннон и Кудара Каннон, обе – в Хорюдзи. Они представляют собой более привлекательный объект для поклонения, чем триада Сяки, с их архаическими улыбками и мечтательными выражениями лиц. Хотя у фигур Каннон расположение складок одежд тоже схематично и симметрично, они легче и полны движения. Высокие стройные фигуры подчеркивают одухотворенность лиц, их абстрактную доброту, отдаленную от всех мирских забот, но чуткую к мольбам страждущих. Скульптор уделил определенное внимание очертаниям фигуры Кудара Каннон, скрытой складками одежды, и в отличие от зубчатого силуэта Юмэдоно движение и фигуры, и ткани направлено в глубину. В профиль Кудара Каннон имеет изящные S-образные очертания.

Единственный сохранившийся образец живописи, дающий представление о стиле начала 7 в., – роспись Тамамуси Дзуси, «крылатого святилища». Это миниатюрное святилище получило название от радужных крыльев жуков, вставленных в перфорированную металлическую окантовку; позднее оно было украшено религиозными композициями и фигурами отдельных персонажей, выполненными цветным лаком. Подобно скульптуре этого периода, некоторые изображения свидетельствуют о большой свободе рисунка.

Период Нара

(710–784). В 710 столица была перенесена в Нара, новый город, построенный по образцу китайской столицы Чанъань. Там были широкие улицы, большие дворцы, многочисленные буддийские храмы. Не только буддизм во всех его аспектах, но вся китайская культурная и политическая жизнь воспринималась как образец для подражания. Никакая другая страна, возможно, не ощущала в такой мере недостаточности собственной культуры и не была столь восприимчива к влияниям извне. Ученые и паломники свободно перемещались между Японией и континентом, а управление и дворцовая жизнь строились по образцу, существовавшему в Китае времен династии Тан. Однако надо помнить, что, несмотря на подражание образцам танского Китая, особенно в искусстве, воспринимая его влияние и стиль, японцы почти всегда приспосабливали чужие формы к своим собственным.

В скульптуре строгая фронтальность и симметрия предшествующего периода Асука уступили место более свободным формам. Развитие представлений о богах, возросшее техническое мастерство и свобода владения материалом позволяли художникам создавать более близкие и доступные культовые изображения. Основание новых буддийских сект расширило пантеон, в который были включены даже святые и основатели буддизма. Кроме бронзовой скульптуры известно большое количество произведений из дерева, глины и лака. Камень был редкостью и почти никогда не использовался для скульптуры. Сухой лак был особенно популярен, возможно, потому, что при всей сложности процесса приготовления состава произведения из него выглядели эффектнее деревянных и были прочнее, чем более простые в изготовлении глиняные изделия. Лаковые фигуры формировались на деревянной или глиняной основе, которая затем удалялась, или на деревянной или проволочной арматуре; они были легкими и прочными. Несмотря на то, что эта техника диктовала некоторую жесткость поз, в изображении лиц допускалась большая свобода, которая частично способствовала развитию того, что может быть названо собственно портретной скульптурой. Изображение лица божества исполнялось в соответствии со строгими предписаниями буддийских канонов, но популярность и даже обожествление некоторых основателей и проповедников веры предоставляли прекрасные возможности для передачи портретного сходства. Такое сходство прослеживается в скульптуре из сухого лака почитавшегося в Японии китайского патриарха Гэндзина, находящейся в храме Тосёдайдзи. Гэндзин был слеп, когда прибыл в Японию в 753, и его невидящие глаза и просветленное состояние внутреннего созерцания прекрасно переданы неизвестным скульптором. Эта реалистическая тенденция наиболее ярко выразилась в деревянной скульптуре проповедника Куя, созданной скульптором Косё в 13–14 вв. Проповедник одет как странствующий нищий с посохом, гонгом и колотушкой, а из его полуоткрытого рта выходят маленькие фигурки Будды. Не удовлетворившись изображением поющего монаха, скульптор предпринял попытку выразить сокровенный смысл его слов.

Большим реализмом отличаются и изображения Будды периода Нара. Созданные для постоянно увеличивавшегося числа храмов, они не столь невозмутимо холодны и сдержанны, как их предшественники, обладают более изящной красотой и благородством и обращены к поклоняющимся им людям с большей благосклонностью.

Сохранилось очень мало живописных произведений этого времени. На многоцветном рисунке на бумаге изображены прошлые и настоящие жизни Будды. Это – один из немногих древних образцов эмакимоно, или живописи на свитках. Свитки медленно разматывались справа налево, и зритель мог наслаждаться только тем участком картины, который находился между разворачивающими свиток руками. Иллюстрации находились прямо над текстом, в отличие от более поздних свитков, где участок текста чередовался с пояснительным изображением. В этих древнейших сохранившихся образцах свитковой живописи очерченные контуром фигуры располагаются на фоне едва намеченного пейзажа, причем центральное действующие лицо, в данном случае Сяка, появляется в различных эпизодах.

Ранний Хэйан

(784–897). В 784 столица временно была перенесена в Нагаока, отчасти чтобы избежать преобладания буддийского духовенства Нары. В 794 она переместилась в Хэйан (ныне Киото), уже на более длительный срок. Конец 8 и 9 вв. были периодом, когда Япония успешно ассимилировала, приспосабливая к своим особенностям, многие заграничные новшества. Буддийская религия тоже переживала время перемен, появление новых сект эзотерического буддизма, с его разработанным ритуалом и этикетом. Из них наибольшим влиянием пользовались секты Тэндай и Сингон, которые зародились в Индии, достигли Китая и уже оттуда были привезены в Японию двумя учеными, вернувшимися на родину после долгого ученичества. Секта Сингон («Истинные слова») особенно понравилась при дворе и быстро заняла господствующее положение. Ее главные монастыри располагались на горе Коя близ Киото; как и другие важные буддийские центры, они стали хранилищем огромных коллекций памятников искусства.

Скульптура 9 в. была в основном деревянной. Изображения божеств отличались суровостью и недоступным величием, что подчеркивалось торжественностью их облика и массивностью. Драпировки искусно вырезались по стандартным образцам, волнами ложились шарфы. Стоящая фигура Сяки из храма в Муродзи – пример этого стиля. Для этого и подобных ему изображений 9 в. характерна жесткая резьба с более глубокими четкими складками и другими деталями.

Увеличение количества богов создавало большие трудности для художников. В сложных, похожих на карты мандалах (геометрический рисунок с магическим значением) божества в соответствии с иерархией располагались вокруг помещенного в центр Будды, который сам был лишь одним из проявлений абсолюта. В это время появилась новая манера изображения окруженных пламенем фигур божеств-охранителей, ужасных по виду, но благодетельных по природе. Эти божества располагались асимметрично и изображались в подвижных позах, с грозными чертами лиц, яростно защищающими веру от возможных опасностей.

Средний и Поздний Хэйан, или период Фудзивара

(898–1185). Перенос столицы в Хэйан, имевший целью уклониться от трудновыполнимых требований духовенства, вызвал перемены и в политической системе. Знать была доминирующей силой, и наиболее характерными ее представителями стала семья Фудзивара. Период 10–12 вв. часто ассоциируется с этим именем. Начинался период особой власти, когда настоящим императорам «настоятельно советовали» оставить в стороне дела государства ради более приятных занятий поэзией и живописью. До достижения совершеннолетия императором руководил строгий регент – обычно из семьи Фудзивара. Это был век роскоши и замечательных достижений в литературе, каллиграфии и искусстве; во всем чувствовалась томность и эмоциональность, которая редко достигала глубины, но в целом была очаровательна. Элегантная утонченность и бегство от действительности отразились в искусстве этого времени. Даже приверженцы буддизма искали более легких путей, и особенно популярным стало поклонение небесному Будде, Амида. Представления о сострадании и спасительной милости Будды Амида глубоко отразились в живописи и скульптуре этого периода. Массивность и сдержанность статуй 9 в. в 10–11 вв. уступили место неге и очарованию. Божества изображаются мечтательными, задумчиво-спокойными, резьба становится менее глубокой, поверхность – более красочной, с богато разработанной фактурой. Наиболее важные памятники этого периода принадлежат скульптору Дзётё.

Произведения художников тоже приобрели более мягкие черты, напоминая рисунки на ткани, и даже ужасные божества – защитники веры стали менее устрашающими. Сутры (буддийские тексты) писали золотом и серебром на бумаге глубокого синего тона, прекрасной каллиграфии текста часто предшествовала небольшая иллюстрация. Наиболее популярные направления буддизма и связанные с ними божества отражают предпочтения аристократии и постепенный отход от суровых идеалов раннего буддизма.

Атмосфера этого времени и его произведения частично связаны и с прекращением формальных отношений с Китаем в 894. Буддизм в Китае в это время подвергался гонениям, и коррумпированный танский двор находился в состоянии упадка. Последовавшее за этим прекращением связей замкнутое островное существование побудило японцев обратиться к собственной культуре и выработать новый, более чистый японский стиль. Действительно, светская живопись 10–12 вв. была почти полностью японской – и в технике, и в композиции и сюжетах. Отличительной особенностью этих японских свитков, называвшихся ямато-э, было преобладание сюжетов энги (происхождение, история). В то время как на китайских свитках чаще всего изображалась необъятная удивительная природа, панорамы гор, потоков, скал и деревьев, а люди представлялись относительно незначительными, на повествовательных свитках японцев в рисунке и тексте главным был человек. Ландшафт играл лишь роль фона для рассказываемой истории, подчиненного главному действующему лицу или лицам. Многие свитки представляли собой рисованные летописи жизни известных буддийских проповедников или исторических деятелей, их путешествия и военные походы. Другие повествовали о романтических эпизодах из жизни знати и придворных.

Явно своеобразный стиль ранних свитков происходил от простых набросков тушью на страницах буддийских тетрадей. Это искусные рисунки, карикатурно передающие человеческое поведение через образы животных: обезьяна в монашеской одежде, поклоняющаяся надутой лягушке, состязания между зайцами, обезьянами и лягушками. Эти и другие свитки позднего Хэйана послужили основой более сложных повествовательных свитков развитого стиля 13–14 вв.

Период Камакура

(1185–1392). Конец 12 в. принес серьезные изменения в политическую и религиозную жизнь Японии и, конечно, в ее искусство. Элегантность и эстетизм двора Киото сменился или, в традициях «особого» правления, «получил дополнение» в виде нового, сурового и мужественного правления – сёгуната Камакура. Хотя столицей номинально оставался Киото, сёгун Минамото-но Ёритомо (1147–1199) учредил свою штаб-квартиру в городе Камакура и всего за 25 лет установил жесткую систему военной диктатуры и феодализма. Буддизм, который стал столь сложным и ритуализованным, что был малопонятен для простых мирян, также претерпел серьезные изменения, отнюдь не обещавшие покровительства искусствам. Секта Йодо («Чистая Земля»), разновидность почитания Будды Амида, под руководством Хонэна Сёнина (1133–1212) реформировала иерархию будд и божеств и дала надежду на спасение всем, кто просто верил в Амида. Эта доктрина легко достижимого рая позже была упрощена другим монахом, Синраном (1173–1262), основателем секты Син, признававшей, что снисхождение Амиды столь велико, что нет необходимости в совершении религиозных актов, достаточно просто повторять заклинание «Наму Амида Бутсу» (первое слово означает «подчиняться»; вторые два – «Будда Амида»). Такой простой способ спасения души был крайне привлекателен, и сейчас им пользуются миллионы. Поколением позже воинствующий проповедник Нитирен (1222–1282), именем которого названа секта, отказался от этой упрощенной формы религии. Его последователи почитали Сутру Лотоса, которая не обещала мгновенного и безусловного спасения. В проповедях он нередко касался политических тем, а его убеждения и предлагаемые реформы церкви и государства пришлись по душе новому воинскому классу в Камакуре. Наконец, философия дзэн, возникшая еще в 8 в., начала играть все большую роль в буддийской мысли этого периода. Дзэн подчеркивала важность медитации и презрение к любым изображениям, которые могли помешать человеку в его стремлении соединиться с богом.

Итак, это было время, когда религиозная мысль ограничила количество произведений живописи и скульптуры, прежде необходимых для культа. Тем не менее в период Камакура были созданы одни из прекраснейших произведений японского искусства. Стимулом служила присущая японцам любовь к искусству, но ключ к разгадке – в отношении народа к новым вероучениям, а не в догматах как таковых. Действительно, сами произведения подсказывают причину своего создания, ведь многие из этих полных жизни и энергии скульптур и живописных произведений – портреты. Хотя философия дзэн могла счесть обычные предметы религиозного культа преградой на пути к просветлению, традиция почитания учителей была вполне приемлема. Портрет сам по себе не мог быть предметом поклонения. Такое отношение к портрету было свойственно не только дзэн-буддизму: многие служители секты Чистой Земли почитались почти как буддийские божества. Благодаря портрету даже появилась новая архитектурная форма – миэйдо, или портретная капелла. Бурное развитие реализма было полностью в духе времени.

Несмотря на то, что живописные портреты жрецов, очевидно, действительно являлись изображениями конкретных людей, они часто представляли собой переработки картин с изображением китайских основателей буддизма. Их рисовали проповедующими, рты открыты, руки жестикулируют; иногда изображались нищенствующие монахи, совершающие трудный путь во славу веры.

Одним из самых популярных сюжетов был райго (желанный приход), где изображался Будда Амида со своими спутниками, спускающийся на облаке, чтобы на смертном одре спасти душу верующего и перенести ее в рай. Краски таких изображений часто были усилены накладным золотом, а волнистые линии, развевающиеся накидки, клубящиеся облака придавали ощущение движения сошествию Будды.

Ункэй, работавший во второй половине 12 и начале 13 в., был автором новшества, которое облегчило резьбу по дереву, остававшемуся в период Камакура излюбленным материалом скульпторов. Прежде мастер был ограничен размерами и формой колоды или бревна, из которого вырезалась фигура. Руки и элементы одежды накладывались отдельно, но законченное произведение часто напоминало исходную цилиндрическую форму. В новой технике десятки мелких кусочков тщательно подгонялись друг к другу, образуя полую пирамиду, из которой затем подмастерья могли начерно вырезать фигуру. Скульптор получал в свое распоряжение более податливый материал и возможность создавать более сложные формы. Мускулистые храмовые стражи и божества в развевающихся накидках и одеждах казались более живыми еще и оттого, что в их глазные впадины стали вставлять хрусталь или стекло; статуи начали украшать позолоченной бронзой. Они стали более легкими и реже растрескивались по мере высыхания дерева. Упоминавшаяся деревянная статуя Куя Сёнина, работы Косё, сына Ункэя, демонстрирует высшее достижение реализма эпохи Камакура в портретной скульптуре. Действительно, скульптура в это время достигла апогея в своем развитии, и впоследствии она уже не занимала столь видного места в искусстве.

Светская живопись также отражала дух времени. Повествовательные свитки позднехэйанского периода в сдержанной колористической гамме и изящных линиях рассказывали о романтических эскападах принца Гэндзи или о развлечениях ведущих затворнический образ жизни придворных дам. Теперь яркими красками и энергичными мазками художники эпохи Камакура изображали битвы враждующих кланов, охваченные пламенем дворцы и испуганных людей, бегущих от нападающих войск. Даже когда на свитке разворачивалась религиозная история, изображение было не столько иконой, сколько историческим свидетельством о путешествиях святых людей и сотворенных ими чудесах. В оформлении этих сюжетов можно обнаружить растущую любовь к природе и восхищение родными пейзажами.

Муромати, или период Асикага

(1392–1568). В 1392, после более чем 50 лет раздоров, третий сёгун семейства Асикага, Йосимицу (1358–1408), вновь объединил страну. Местом расположения правительства снова стала номинальная столица Киото, где сёгуны Асикага в квартале Муромати построили свои дворцы. (Этот период называют то Муромати, то Асикага.) Военное время не пощадило многих храмов – хранилищ японского искусства, которые были сожжены вместе с находившимися там сокровищами. Страна была жестоко разорена, и даже мир не принес большого облегчения, так как враждующие кланы, добиваясь успеха, раздавали милости по своей прихоти. Казалось бы, ситуация была крайне неблагоприятной для развития искусства, однако в действительности сёгуны Асикага покровительствовали ему, особенно в 15–16 вв., когда процветала живопись.

Наиболее значительным явлением искусства этого времени были монохромные поэтические изображения тушью, поощрявшиеся дзэн-буддизмом и находившиеся под влиянием китайских образцов династий Сун и Юань. В период династии Мин (1368–1644) с Китаем были возобновлены контакты, и Йосимицу, коллекционер и покровитель искусств, поощрял коллекционирование и изучение китайской живописи. Она стала образцом и отправной точкой для одаренных художников, которые легкими и беглыми мазками кисти рисовали пейзажи, птиц, цветы, изображения священнослужителей и мудрецов. Японская живопись этого времени характеризуется экономностью линии; художник словно извлекает квинтэссенцию изображаемого сюжета, предоставляя взору зрителя наполнить его деталями. Переходы серой и блестящей черной туши в этих картинах очень близки философии дзэн, которая, безусловно, вдохновляла их авторов. Хотя это вероучение достигло значительного влияния еще при военной власти Камакура, оно продолжало быстро распространяться в 15–16 вв., когда возникли многочисленные дзэнские монастыри. Проповедуя в основном идею «самоспасения», оно не связывало спасение с Буддой, но более полагалась на суровую самодисциплину человека для достижения внезапного интуитивного «просветления», объединяющего его с абсолютом. Экономное, но смелое использование туши и асимметричная композиция, в которой неокрашенные части бумаги играли значительную роль в изображениях идеализированных ландшафтов, мудрецов и ученых, соответствовали этой философии.

Одним из наиболее знаменитых представителей направления суми-э, стиля монохромной живописи тушью, был Сэссю (1420–1506), дзэнский священник, чья долгая и плодотворная жизнь обеспечила ему длительное почитание. В конце жизни он стал применять манеру хабоку (быстрой туши), которая, в противоположность зрелому стилю, требовавшему четких, экономных мазков, доводила традицию монохромной живописи почти до абстракции.

На этот же период приходится деятельность семьи художников Кано и развитие их стиля. По выбору сюжетов и использованию туши он был близок к китайскому, однако по выразительным средствам оставался японским. Кано при поддержке сёгуната стал «официальной» школой или художественным стилем живописи и процветал еще и в 19 в.

Наивная традиция ямато-э продолжала жить в произведениях школы Тоса, второго важного направления японской живописи. На самом деле в это время обе школы, Кано и Тоса, были тесно связаны, их объединял интерес к современной жизни. Мотонобу Кано (1476–1559), один из выдающихся художников этого периода, не только выдал свою дочь за известного художника Тоса, но и писал в его манере.

В 15–16 вв. появилось всего несколько достойных внимания произведений скульптуры. Надо отметить, однако, что развитие драмы ноо, с ее разнообразием настроений и эмоций, открыло перед скульпторами новое поле деятельности – они вырезали маски для актеров. В классической японской драме, исполнявшейся аристократией и для аристократии, актеры (один или более) носили маски. Они передавали гамму чувств от страха, тревоги и растерянности до сдержанной радости. Некоторые маски были так великолепно вырезаны, что малейший поворот головы актера вызывал тонкие изменения выражения чувств. Замечательные образцы этих масок хранились годами в семьях, для членов которых они были изготовлены.

Период Момояма

(1568–1615). В 1593 великий военный диктатор Хидэёси построил свой замок на Момояме, «Персиковом Холме», и этим именем принято определять период в 47 лет от падения сёгуната Асикага до утверждения Токугава, или периода Эдо, в 1615. Это было время доминирования совершенно нового воинского класса, чье большое богатство способствовало процветанию искусства. Впечатляющие замки с обширными залами для аудиенций и длинными коридорами вошли в моду в конце 16 в. и требовали украшений, соответствующих их величию. Это было время суровых и мужественных людей, и новые покровители, в отличие от прежней аристократии, не особенно интересовались интеллектуальными поисками или тонкостями мастерства. К счастью, новое поколение художников вполне соответствовало своим покровителям. В этот период появились замечательные ширмы и подвижные панели яркого малинового, изумрудного, зеленого, фиолетового и синего цветов. Такие буйные цвета и декоративные формы, часто на золотом или серебряном фоне, были очень популярны в течение ста лет, а их создателей весьма справедливо называли «великими декораторами». Благодаря тонкому японскому вкусу пышный стиль не перерос в вульгарность, и даже когда сдержанность и недосказанность уступили место роскоши и декоративным излишествам, японцам удавалось сохранить элегантность.

Эйтоку Кано (1543–1590), один из первых великих художников этого периода, работал в стиле Кано и Тоса, расширив представления о рисунке первого и сочетая их с богатством красок второго. Хотя сохранилось всего несколько произведений, автором которых можно с уверенностью назвать Эйтоку, он считается одним из основателей стиля Момояма, и большинство из художников этого периода были его учениками или находились под его влиянием.

Эдо, или период Токугава

(1615–1867). Долгий период мира, наступивший для снова объединенной Японии, называется или временем Токугава, по фамилии правителя, или Эдо (современный Токио), поскольку в 1603 этот город стал новым центром власти. Два знаменитых генерала непродолжительного периода Момояма, Ода Нобунага (1534–1582) и Тойотоми Хидэёси (1536–1598), при помощи военных действий и дипломатии сумели наконец примирить могущественные кланы и воинствующее духовенство. Со смертью Хидэёси в 1598 власть перешла к Иэясу Токугава (1542–1616), который завершил начатые совместно мероприятия. Решительная битва при Сэкигахара в 1600 укрепила позиции Иэясу, падение замка Оска в 1615 сопровождалось окончательным крахом дома Хидэёси и установлением безраздельного владычества сёгуната Токугава.

Мирное правление Токугава длилось 15 поколений и завершилось лишь в 19 в. Это был в основном период политики «закрытых дверей». Декретом 1640 иностранцам был запрещен доступ в Японию, а японцы не могли выезжать за границу. Единственная коммерческая и культурная связь была с голландцами и китайцами через порт Нагасаки. Как и в другие периоды изоляции, наблюдался подъем национальных чувств и возникновение в конце 17 в. так называемой школы жанровой живописи и гравюры.

Быстро растущая столица Эдо стала центром не только политической и деловой жизни островной империи, но и центром искусств и ремесел. Требование, чтобы даймё, провинциальные феодалы, в течение определенной части каждого года находились в столице, порождало потребность в новых, в том числе дворцовых сооружениях, а значит, и в художниках для их убранства. Одновременно возникший класс богатых, но не принадлежащих к аристократии купцов оказывал новое и часто непрофессиональное покровительство художникам.

Искусство раннего периода Эдо отчасти продолжает и разрабатывает стиль Момояма, усиливая в нем тенденции к роскоши и великолепию. Продолжает развиваться унаследованное от предшествующего периода богатство причудливых образов и полихромия. Этот декоративный стиль достиг наивысшего расцвета в последней четверти 17 в. в т.н. эру Генроку периода Токугава (1688–1703). В японском декоративном искусстве он не имеет параллелей по экстравагантности и богатству цвета и декоративных мотивов в живописи, тканях, лаке, в художественных мелочах – атрибутах роскошного образа жизни.

Поскольку речь идет об относительно позднем периоде истории, неудивительно, что сохранились имена многих художников и их произведения; здесь возможно назвать лишь несколько наиболее выдающихся. Среди представителей декоративной школы, живших и работавших в периоды Момояма и Эдо, – Хоннами Коэцу (1558–1637) и Нономура Сотацу (ум. 1643). Их работы демонстрируют замечательное чувство рисунка, композиции и цвета. Коэцу, талантливый керамист и художник лаковых изделий, был известен красотой своей каллиграфии. Вместе с Сотацу они создавали модные в то время поэмы на свитках. В этом сочетании литературы, каллиграфии и живописи изображения не были простыми иллюстрациями: они создавали или предполагали настроение, соответствующее восприятию текста. Огата Корин (1658–1716) был одним из наследников декоративного стиля и вместе со своим младшим братом Огата Кэндзан (1663–1743) довел его технику до совершенства. Кэндзан, более известный как керамист, чем как художник, обжигал сосуды с нанесенными на них рисунками своего знаменитого старшего брата. Возрождение этой школы в начале 19 в. поэтом и художником Сакаи Хоицу (1761–1828) было последним всплеском декоративного стиля. Красивые свитки и ширмы Хорицу сочетали чувство рисунка Корина с интересом к природе, присущим натурализму школы Маруяма, что выразилось в богатстве цвета и декоративных мотивов, присущем более раннему периоду, которое сдерживалось великолепием и изяществом мазка.

Вместе с полихромным декоративным стилем продолжал оставаться популярным традиционный рисунок тушью школы Кано. В 1622 Кано Танъю (1602–1674) был назначен придворным художником сёгуна и вызван в Эдо. С его назначением на эту должность и созданием школы живописи Кано в Эдо, в Кобикито, наступил полувековой период художественного лидерства этой традиции, который вернул семейству Кано выдающееся положение и сделал произведения периода Эдо наиболее значительными в живописи Кано. Несмотря на популярность расписанных золотом и яркими красками ширм, создававшихся «великими декораторами» и соперниками, Танъю благодаря силе своего таланта и официальному положению смог сделать популярной среди знати живопись возрожденной школы Кано. К традиционным особенностям школы Кано Танъю добавил мощь и простоту, основанную на жесткой прерывистой линии и продуманном расположении элементов композиции на большой свободной поверхности.

Новое направление, в котором главной чертой был интерес к природе, стало преобладать в конце 18 в. Маруяма Окё (1733–1795), глава новой школы, был крестьянином, затем стал священнослужителем и наконец художником. Первые два занятия не принесли ему ни счастья, ни успеха, зато как художник он достиг больших высот и считается основателем реалистической школы Маруяма. Он учился у мастера школы Кано Исида Ютэи (ум. ок. 1785); на основе привозных голландских гравюр он постиг западную технику перспективного изображения, а иногда просто копировал эти гравюры. Он изучал также китайские стили времен династий Сун и Юань, в том числе тонкий и реалистичный стиль Чэнь Суаня (1235–1290) и Шен Нанпина; последний жил в Нагасаки в начале 18 в. Окё сделал много работ с натуры, и его научные наблюдения послужили базой для восприятия природы, на котором основывалась школа Маруяма.

Кроме интереса к натурализму в 18 в. возобновилось влияние китайской художественной традиции. Представители этого направления тяготели к живописной школе художников-ученых эпохи Мин (1368–1644) и Цин (1644–1912), хотя, вероятно, их представления о современном состоянии искусства в Китае были ограниченны. Искусство этой японской школы называлось будзинга (искусство образованных людей). Одним из наиболее влиятельных мастеров, работавших в стиле будзинга, был Икэно Тайга (1723–1776), известный художник и каллиграф. Для его зрелого стиля характерны толстые контурные линии, заполненные легкими перистыми штрихами светлых тонов и туши; он писал и широкими, свободными мазками черной туши, изображая склоненные под ветром и дождем стволы бамбука. Короткими изогнутыми линиями он достигал эффекта, напоминающего гравюры, в изображении туманных гор над окруженным лесом озером.

17 в. породил еще одно замечательное направление искусства периода Эдо. Это так называемое укиё-э (картины меняющегося мира) – жанровые сцены, создававшиеся простым народом и для него. Ранние укиё-э появились в старой столице Киото и были в основном живописными. Но центр их изготовления скоро переместился в Эдо, и внимание мастеров сосредоточилось на гравюре на дереве. Тесная связь гравюры на дереве с укиё-э привела к неверному представлению, что гравюра на дереве была открытием этого периода; на самом деле она возникла еще в 11 в. Такие ранние изображения носили вотивный характер, на них изображались основатели буддизма и божества, а в период Камакура некоторые повествовательные свитки воспроизводились с резных блоков. Однако особенно популярным искусство гравюры стало в период с середины 17 и вплоть до 19 в.

Предметами изображения гравюр укиё-э были прекрасные куртизанки веселых кварталов, любимые актеры и сцены из драм. Ранние, т.н. примитивные гравюры были исполнены в черном цвете, с сильными ритмичными волнистыми линиями, и отличались простым рисунком. Их иногда раскрашивали от руки в оранжево-красный цвет, называвшийся тан-э (ярко-красные картины), с отметками желто-горчичного и зеленого цветов. Некоторые из «примитивных» художников использовали ручную роспись, называвшуюся урусю-э (лаковая живопись), в которой темные участки усиливались и становились более яркими благодаря добавлению клея. Ранняя многоцветная гравюра, появившаяся в 1741 или 1742, называлась бэнидзури-э (малиновая гравюра) и обычно использовала три цвета – розово-красный, зеленый и иногда желтый. По-настоящему многоцветные гравюры, использовавшие всю палитру и называвшиеся нисики-э (парчовые изображения), появились в 1765.

Кроме создания отдельных оттисков многие из граверов иллюстрировали книги и зарабатывали изготовлением эротических иллюстраций в книгах и на свитках. Следует иметь в виду, что гравюра укиё-э складывалась из трех видов деятельности: это был труд рисовальщика, чье имя носил оттиск, резчика и печатника.

Родоначальником традиции создания гравюр укиё-э считается Хисикава Моронобу (ок. 1625–1694). Другие «примитивные» художники этого направления – Киёмасу (1694–1716) и группа Кайгэцудо (странное содружество художников, время существования которого остается неясным), а также Окумура Масанобу (1686–1764).

Художниками переходного периода, создавшими гравюру бэнидзури-э, были Исикава Тоёнобу (1711–1785), Тории Киёхиро (работал ок. 1751–1760) и Тории Киёмицу (1735–1785).

Произведения Судзуки Харунобу (1725–1770) открывают эпоху полихромной гравюры. Исполненные мягкими, почти нейтральными красками, населенные изящными дамами и галантными любовниками, гравюры Харунобу имели большой успех. Примерно в одно время с ним работали Кацукава Сюнсё (1726–1792), Тории Киенага (1752–1815) и Китагава Утамаро (1753–1806). Каждый из них внес свой вклад в развитие этого жанра; мастера довели гравюры с изображением изящных красавиц и знаменитых актеров до совершенства. За несколько месяцев в 1794–1795 таинственный Тосусаи Сараку создал потрясающе сильные и откровенно жестокие портреты актеров тех дней.

В первые десятилетия 19 в. этот жанр достиг зрелости и начал клониться к упадку. Кацусика Хокусай (1760–1849) и Андо Хиросигэ (1797–1858) – величайшие мастера эпохи, творчество которых соединяет закат искусства гравюры 19 в. и его новое возрождение в начале 20 в. Оба были в первую очередь пейзажистами, фиксировавшими в своих гравюрах события современной жизни. Блестящее владение техникой резчиков и печатников позволяло передавать в гравюре прихотливые линии и малейшие оттенки заходящего солнца или поднимающегося на заре тумана.

Реставрация Мэйдзи и современный период.

Часто бывает так, что древнее искусство того или иного народа бедно именами, датами и сохранившимися произведениями, поэтому какие-либо суждения можно выносить лишь с большой осторожностью и условностью. Однако судить о современном искусстве не менее трудно, поскольку мы лишены исторической перспективы, чтобы верно оценить масштаб какого-либо направления или художника и его творчества. Изучение японского искусства не представляет исключения, и самое большее, что можно сделать, это представить панораму современного искусства и сделать некоторые условные предварительные выводы.

Во второй половине 19 в. были вновь открыты для торговли японские порты, на политической сцене произошли серьезные изменения. В 1868 был упразднен сёгунат и восстановлено правление императора Мэйдзи. Официальная столица и резиденция императора были перенесены в Эдо, а сам город стал называться Токио (восточная столица).

Как это случалось и в прошлом, конец национальной изоляции вызвал большой интерес к достижениям других наций. В это время японцы совершили огромный скачок в сфере науки и техники. В художественном отношении начало эпохи Мэйдзи (1868–1912) демонстрирует приятие всего западного, включая технику. Однако это рвение продолжалось недолго, и за ним последовал период ассимиляции, возникновения новых форм, сочетающих возвращение к собственным традициям и новые западные веяния.

Среди художников приобрели известность Кано Хогай (1828–1888), Симомура Кандзан (1873–1916), Такэути Сэйхо (1864–1924) и Томиока Тэссай (1836–1942). Первые трое придерживались традиционного японского стиля и сюжетов, хотя и стремились проявить оригинальность в настроении и технике. Сэйхо, например, работал в спокойной и консервативной атмосфере Киото. Его ранние произведения созданы в натуралистической манере Маруяма, но позже он много путешествовал по Китаю и испытал глубокое влияние китайской живописи тушью. Его поездки по музеям и ведущим художественным центрам Европы также оставили след в его работах. Из всех выдающихся художников этого времени только один Томиока Тэссай близко подошел к разработке нового стиля. В его энергичных и полных силы произведениях грубые искривленные неровные линии и пятна черной туши сочетаются с тонко выписанными участками цвета. В более поздние годы некоторые молодые художники, работавшие маслом, добились успеха там, где их деды потерпели неудачу. Первые попытки работы с этим непривычным материалом напоминали парижские холсты и не отличались ни особой ценностью, ни специфически японскими чертами. Однако в настоящее время создаются работы исключительной привлекательности, в которых через абстрактные темы просвечивает характерное японское чувство цвета и уравновешенности. Другие художники, работая с более естественной и традиционной тушью и иногда используя каллиграфию как исходный мотив, создают энергичные абстрактные произведения в блестящих черных тонах с оттенками серого.

Как и в период Эдо, в 19–20 вв. скульптура не была популярной. Но и в этой области представители современного поколения, обучавшиеся в Америке и Европе, экспериментировали весьма успешно. Небольшие бронзовые скульптуры, абстрактные по форме и со странными названиями, демонстрируют свойственное японцам чувство линии и цвета, что проявляется в использовании мягкой зеленой или теплой коричневой патины; резьба по дереву свидетельствует о любви японцев к фактуре материала.

Сосаку ханга, японская «творческая печать», появилась лишь в первое десятилетие 20 в., но как особое направление искусства она затмила все другие области современного искусства. Эта современная гравюра, строго говоря, не является преемницей более старой гравюры на дереве укиё-э; они различаются по стилю, сюжетам и способам создания. Художники, многие из которых находились под сильным влиянием западной живописи, осознали важность собственного художественного наследия и нашли в дереве подходящий материал для выражения своих творческих идеалов. Мастера ханга не только рисуют, но и вырезают изображения на деревянных блоках и сами их печатают. Хотя в этом виде искусства наивысшие достижения связаны с работами на дереве, применяются все современные западные техники гравюры. Эксперименты с листьями, бечевками и «найденными предметами» в некоторых случаях позволяют создать уникальные эффекты фактуры поверхности. Вначале мастера этого направления были вынуждены добиваться признания: ведь даже лучшие достижения школы укиё-э художники-интеллектуалы связывали с неграмотной толпой и считали плебейским искусством. Такие художники, как Онти Косиро, Хирацука Унъити и Маэкава Сэмпан, много сделали для того, чтобы вернуть уважение к гравюре и утвердить это направление как достойную ветвь изящных искусств. Они привлекли много молодых художников в свою группу, и граверы сейчас исчисляются сотнями. Среди мастеров этого поколения, достигших признания в Японии и на Западе, – Адзэти Умэтаро, Мунаката Сико, Ямагучи Ген и Сайто Киёси. Это мастера, чье новаторство и бесспорный талант позволили им занять достойное положение среди ведущих художников Японии. Многие из их ровесников и других, более молодых художников ханга, тоже создали замечательные гравюры; то, что мы не упоминаем здесь их имена, не означает низкой оценки их творчества.

ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО, АРХИТЕКТУРА И САДЫ

В предыдущих разделах речь шла преимущественно о живописи и скульптуре, которые в большинстве стран считаются главными видами изобразительного искусства. Может быть, несправедливо относить в конец статьи декоративное искусство и народные ремесла, искусство садов и архитектуру – формы, которые составляли важную и неотъемлемую часть японского искусства. Однако, возможно, за исключением архитектуры, они требуют особого рассмотрения вне связи с общей периодизацией японского искусства и с изменениями стиля.

Керамика и фарфор.

К наиболее важным видам декоративно-прикладного искусства в Японии относятся керамика и фарфор. Керамическое искусство естественно делится на две категории. Прекрасный полихромный фарфор Имари, Набэсима и Какиэмон получил название от мест производства, и его богатая роспись на кремовой или голубовато-белой поверхности предназначалась для знати и придворных кругов. Процесс изготовления настоящего фарфора стал известен в Японии в конце 16 или начале 17 в.; тарелки и чаши с гладкой глазурью, с асимметричным или напоминающим парчу рисунком, ценятся как на родине, так и на Западе.

В отличие от фарфора в грубой посуде из глины или каменной массы невысокого качества, характерной для Сино, Орибэ и Бидзена, внимание акцентируется на материале, казалось бы небрежном, но продуманном расположении декоративных элементов. Создававшиеся под влиянием концепций дзэн-буддизма, такие сосуды были очень популярны в интеллектуальных кругах и широко использовались, особенно в чайных церемониях. Во многих чашках, чайниках и чайницах, атрибутах искусства чайной церемонии, воплотилась сама суть дзэн-буддизма: жесткая самодисциплина и строгая простота. В период расцвета японского декоративного искусства талантливые художники Корин и Кэндзан занимались декором керамических изделий. Следует вспомнить, что слава Кэндзана связана более с его талантом керамиста, а не живописца. Некоторые из наиболее простых типов и техник изготовления сосудов происходят из традиций народного ремесла. Современные мастерские, продолжая старые традиции, изготавливают прекрасные изделия, восхищающие своей элегантной простотой.

Лаковые изделия.

Уже в 7–8 вв. лак был известен в Японии. От этого времени сохранились крышки шкатулок, украшенные изображениями людей и геометрическими мотивами, нанесенными тонкими золотыми линиями. Мы уже говорили о важности техники сухого лака для скульптуры 8–9 вв.; в это же время и позднее делались декоративные предметы типа шкатулок для писем или коробочек для благовоний. В период Эдо эти изделия изготавливались в большом количестве и с наиболее пышным декором. Роскошно украшенные коробочки для завтраков, для пирожных, для благовоний и лекарств, называвшиеся инро, отражали богатство и любовь к роскоши, присущие этому времени. Поверхность предметов украшалась узорами из золотого и серебряного порошка, кусочков золотой фольги, отдельно или в комбинации с инкрустациями раковинами, перламутром, сплавом олова и свинца и т.п.; эти узоры контрастировали с лакированной красной, черной или коричневой поверхностью. Иногда рисунки для лаков делали художники, например Корин и Коэцу, однако вряд ли они лично участвовали в этих работах.

Мечи.

Японцы, как уже было сказано, в течение значительного периода своей истории были народом воинов; оружие и доспехи считались предметами первой необходимости для большой части населения. Меч был гордостью мужчины; как сам клинок, так и все остальные части меча, особенно рукоятка (цуба), украшались в различных техниках. Цуба из железа или бронзы украшали инкрустациями из золота и серебра, покрывали резьбой или отделывали и тем, и другим. На них изображали пейзажи или фигуры людей, цветы или фамильные гербы (мон). Все это дополняло работу изготовителей мечей.

Ткани.

Богатые узорчатые шелковые и другие ткани, любимые двором и духовенством во времена пышности и изобилия, а также простые ткани с почти примитивным рисунком, характерным для народного искусства, также являются выражением национального японского таланта. Достигнув высшего расцвета в богатую эпоху Генроку, искусство текстиля вновь расцвело в современной Японии. В нем идеи и искусственные волокна с Запада удачно сочетаются с традиционными расцветками и декоративными мотивами.

Сады.

В последние десятилетия интерес к японским садам и архитектуре усилился благодаря более широкому знакомству западной публики с этими формами искусства. Сады в Японии занимают особое место; они являются выражением и символом высоких религиозных и философских истин, и эти неясные, символические обертоны, сочетающиеся с очевидной красотой садов, вызывают интерес западного мира. Нельзя сказать, что религиозные или философские идеи были главной причиной создания садов, но при планировании и создании сада художник-планировщик обдумывал такие элементы, созерцание которых приведет зрителя к размышлению о различных философских истинах. Здесь созерцательный аспект дзэн-буддизма воплощается в группе необычных камней, волнах выровненного граблями песка и гравия, сочетающихся с дерном, или растениях, расположенных так, что ручеек за ними то исчезает, то вновь появляется, – все это побуждает зрителя самостоятельно завершить заложенные при сооружении сада идеи. Предпочтение неясному намеку перед доходчивым объяснением характерно для философии дзэн. Продолжением этих идей стали популярные сейчас на Западе карликовые деревья бонсай и крошечные садики в горшках.

Архитектура.

Главные архитектурные памятники Японии – это храмы, монастырские комплексы, феодальные замки и дворцы. С давних времен и по сей день дерево является главным строительным материалом и в большой степени определяет конструктивные особенности. Древнейшие религиозные постройки – святилища национальной японской религии синто; судя по текстам и рисункам, они были относительно простыми строениями с соломенной крышей, как и древние жилища. Храмовые постройки, возводившиеся после распространения буддизма и связанные с ним, по стилю и планировке основывались на китайских прототипах. Буддийская храмовая архитектура менялась в зависимости от времени, а декор и расположение построек были различными в разных сектах. Японские сооружения отличаются обширными залами с высокими крышами и сложной системой консолей, а их декор отражал вкус своего времени. Простая и величественная архитектура комплекса Хорюдзи, построенного близ Нара в начале 7 в., столь же характерна для периода Асука, как красота и элегантность пропорций Хоодо, «Зала феникса» в Удзи, отражающегося в Лотосовом озере, для эпохи Хэйан. Более сложные постройки периода Эдо приобрели дополнительные украшения в виде богато раскрашенных раздвижных дверей и ширм, изготовленных теми же «великими декораторами», которые украшали интерьеры окруженных рвами замков и дворцов феодалов.

Архитектура и сады Японии связаны настолько тесно, что могут считаться частями друг-друга. Особенно это справедливо в отношении построек и садовых домиков для чайной церемонии. Их открытость, простота и тщательно продуманная связь с ландшафтом и перспективой оказывают большое влияние на современную архитектуру Запада.

ВЛИЯНИЕ ЯПОНСКОГО ИСКУССТВА НА ЗАПАД

В течение всего одного века искусство Японии стало известно на Западе и оказало на него значительное влияние. Были и более ранние контакты (например, голландцы вели торговлю с Японией через порт Нагасаки), однако предметы, доходившие до Европы в 17 в., были в основном произведениями прикладного искусства – фарфор и лаковые изделия. Их охотно коллекционировали как диковинки и копировали различными способами, но эти предметы декоративного экспорта не отражали сути и качества японского искусства и даже породили у японцев нелестное представление о западном вкусе.

Впервые западная живопись испытала прямое влияние японского искусства в Европе в 1862 во время огромной Международной выставки в Лондоне. Представленные на Парижской выставке пятью годами позже японские гравюры на дереве вновь возбудили большой интерес. Сразу же возникло несколько частных коллекций гравюр. Дега, Мане, Моне, Гоген, Ван Гог и другие восприняли японские цветные гравюры как откровение; часто отмечается легкое, но всегда распознаваемое влияние японской гравюры на импрессионистов. Американцев Уистлера и Мэри Кассат привлекли сдержанность линии и яркие колористические пятна гравюр и живописи укиё-э.

Открытие Японии для иностранцев в 1868 породило увлечение всеми западными вещами подряд и заставило японцев отвернуться от их собственной богатой культуры и художественного наследия. В это время многие прекрасные живописные произведения и скульптуры были проданы и оказались в западных музеях и частных коллекциях. Выставки этих предметов познакомили Запад с Японией и стимулировали интерес к путешествиям на Дальний Восток. Безусловно, оккупация Японии американскими войсками в конце Второй мировой войны открыла более широкие, чем раньше, возможности для знакомства и более глубокого изучения японских храмов и их сокровищ. Этот интерес отразился и в посещаемости американских музеев. Интерес к Востоку вообще вызвал организацию выставок произведений японского искусства, отобранных из японских государственных и частных коллекций и привезенных в Америку и Европу.

Научные исследования последних десятилетий сделали много для опровержения мнения, что японское искусство является лишь отражением китайского, а многочисленные японские публикации на английском языке познакомили Запад с идеалами Востока.

Японское традиционное искусство основывается на самобытных и своеобычных принципах. Вкусы и предпочтения японцев очень сильно отличаются от эстетических приоритетов жителей других стран. Декоративно-прикладное искусство в Японии также имеет свои характерные особенности.

Декоративные произведения создаются в этой стране на протяжении многих веков. Это и керамические и фарфоровые изделия, украшенные ткани и одежды, резьба по дереву, металлу и кости, красивое оружие и многое другое.

Вообще декоративно-прикладное искусство имеет определенную направленность. Создаются различные изделия не только для того, чтобы эстетически наслаждаться их созерцанием, но и применять в повседневной жизни.

И для японцев очень важно не только пользоваться произведениями такого искусства, но и украшать свой быт , любуясь их красотой. Жители Японии всегда по-особому относились к красоте. Им представлялось, что великолепие и изящество могут быть переданы словами. Однако красота была вне обыденного мира. Вся жизнь человека была преходяща, после смерти душа переселялась в прекрасный и загадочный мир.

Все перечисленные особенности мировоззрения японцев отразились в создании произведений декоративно-прикладного искусства. Любое действо сопровождалось использованием специально изготовленных для этого вещиц.

Например, чай или сакэ распивали из грубых и неровных чашек. Однако именно они ценились за их красоту, которая существовала в потустороннем мире.

Великие японские мастера создавали предметы, придавая им эстетический облик. Фигурки - нэцкэ, коробочки - инро, лаковые изделия, изящные косодэ, ширмы, веера - все это было отделано с художественным вкусом и изяществом.

Нэцкэ - миниатюрная скульптурка

Миниатюрные скульптурки использовались мужчинами для ношения разнообразных предметов. Трубка, кисет или кошелек крепились с помощью нэцкэ к поясу кимоно.

Каждая миниатюрная фигурка несла в себе символические нотки, т.е. что-то означали.

Профессионализм исполнения угадывался в японских скульптурках. Кстати, искусство создания нэцкэ зародилось сравнительно недавно, в 1603 - 1868 года. Этот период времени в Японии носит название Эдо .

Самыми известными мастерами того периода были Доракусай (XVIII век), Сюмин (конец XVIII века), Томотада (XVIII век), Масацугу (XIX век), Гёкумин (XIX век) и другие.

Какие только образы не использовались для создания нэцкэ. И повседневные занятия граждан, и религиозные представления, и образы животных. Мастера любили изображать героев литературных произведений, сказок, знаменитых японских воинов.

Если до XIX века в скульптурках можно было заметить непропорциональность форм и несоответствие действительным образам, то уже позже японские мастера старались более точно изобразить персонажа, передавать его характерные черты. Мир природы стал более привлекательным для профессионалов по изготовлению нэцкэ.

На протяжении многих десятилетий совершенствовалась технология создания миниатюрных фигурок.

Если в начале зарождения такого направления в декоративно-прикладном искусстве Японии в качестве материала чаще использовалось дерево или слоновая кость , то в XIX веке мастера стали применять фарфор, коралл, металл, агат и другие материалы. Деревянные нэцкэ обязательно полировались с помощью порошка из угля, протирались маслом из льна, придавался блеск шелком. Более сложный путь прошел процесс окрашивания фигурок.

Инро - коробочка для нужных вещиц

Самыми изысканными вещичками в японском декоративно-прикладном искусстве считаются коробочки - , больше похожие на миниатюрные ящички.

Они являлись частью женского или мужского костюма. Если мужчины подвешивали инро, как нэцкэ, к поясу кимоно, то женщины носили их за рукавом.

В переводе инро - это коробочка для печатей , которая использовалась для ношения различных маленьких вещиц. Она имела несколько внутренних отделений. Мастера, которые изготавливали такого рода изделия, стремились с изяществом и художественным вкусом отделать инро. Использовалась и лаковая роспись, и инкрустация перламутром, и отделка слоновой костью, драгоценными камнями, а также применялись различные техники украшения инро.

Косодэ - кимоно с коротким рукавом

Косодэ как предмет японской одежды известен давно. Однако только в эпоху Эдо кимоно с коротким рукавом стали ярко декорировать, используя новые технологии окраски тканей.

Косодэ стало объектом декоративно-прикладного искусства. Нужно отметить, что в зависимости от случаев в жизни человека японцы надевали определенным образом отделанные косодэ. Разнообразное применение шелковых нитей имело потрясающий результат. Каждое косодэ представляло собой предмет декоративно-прикладного искусства японского народа.

Веер как произведение японского декоративно-прикладного искусства

Веер также привлек внимание японских мастеров и стал предметом искусства. Веер - сэнсу пришел в Японию, скорее всего, из Китая. И уже японские мастера придали ему свой неповторимый, изящный вид.

Вид веера - утива считается чисто японским изобретением. Это такой веер-лепесток, который изготавливался из цельного куска дерева, затем обтягивался дорогим шелком либо бумагой, на которую наносились красивые рисунки.

Сюжеты рисунков имели разный характер. Японские традиции были видны невооруженным взглядом в каждом таком произведении искусства как веер.

Кстати, японцы создали и такой вариант веера, который использовался и на боевом поприще. Как привило, такой предмет применялся при отдаче указаний на поле боя. Определенный вид отделки сопутствовал данному вееру. Чаще на нем изображался красный круг на желтом фоне с одной стороне, и желтый круг на красном фоне - с другой.

Японский художественный меч

Эстетические принципы декоративно-прикладного искусства Японии были в полной мере выражены в изготовлении и отделке художественных мечей.

Меч - это особый предмет поклонения японцев, и для его создания применялись различные материалы и техники.

Японский меч не только изящен по своей форме. Особая структура стали, сияющая линия клинка, поверхность которого тщательно полировалась, характеризует такой предмет как самое высшее произведение японского искусства. Некоторые клинки еще и украшались рельефными фигурками драконов, гербами самураев, отделывались иероглифами.

В Японии существовали школы оружейных дел мастеров , которые изготавливали различные боевые мечи, специализировались на художественной отделке оружия. Такой известный оружейник как Масамунэ (конец XIII века - начало XIV века) славился на всю Японию своим мастерством. Приобрести меч его работы мечтают многие наши современники-ценители японского оружейного искусства.

Лаковые и керамические изделия

Лаковые изделия использовались в Японии повсеместно. Это и посуда, и домашняя утварь, и разные необходимые вещицы для ухода за собой, и доспехи, и даже оружие. Дома знатных особ были украшены подобными изделиями.

Традиционные лаки , которые использовались японскими мастерами, были красный, черный и золотистый. Конец эпохи Эдо ознаменовался производством зеленого, коричневого и желтого лаков. А уже в начале XX века японцами были получены белый, фиолетовый и голубой цвета лаков. Лаковая живопись с применением золотой, перламутровой и серебряной инкрустаций является самым великолепным способом отделки различных изделий японскими мастерами.

Керамические изделия также являлись предметом японского декоративно-прикладного искусства. Многие технологии взяты из Китая и Кореи. Однако японская керамика отличается тем, что мастера уделяли большое внимание не только таким параметрам, как форма, орнамент и цвет, но и тому, какие ощущения будет вызывать керамическое изделие при соприкосновении с человеческой ладонью.

Художественные изделия из керамики в Японии - это большое разнообразие разных типов посуды, такие как чайники, сосуды для сакэ, декоративные блюда, горшки, и другие. Фарфоровые тонкостенные вазы до сих пор пользуются спросом в странах Запада.

ВНИМАНИЕ! При любом использовании материалов сайта активная ссылка на обязательна!